Битва Архетипов
Григорий Кваша. Битвы архетипов
В основе повествования всё те же двенадцать знаков. Только расположены они не в привычном циклическом порядке, а на так называемой Возрастной шкале, открытой автором в 1988 году. При такой последовательности знаков вскрывается некий эволюционный шифр, можно сказать, выстраивается эволюция архетипов.
Но вот ведь что интересно: эволюция не идёт гладко и безболезненно, архетипы сменяют друг друга без реверансов и объятий. Ближайшие соседи относятся друг к другу с большим недоверием и можно даже сказать неприязнью. Особенно плохо о грядущем знаке отзывается знак предыдущий. Он всех пугает «грядущим хамом», расписывает его мнимые и действительные недостатки исключительно в мрачных красках, обещая вместо прогресса фактически грядущую катастрофу.
К примеру, знак Лошади, весёлый, жизнерадостный. А ещё смелый, мужественный. Чего бояться такому знаку? Вроде бы нечего! Но это людям. А если говорить о знаке, как о наборе неких идей, об определенной жизненной программе, то такой программе, конечно же, есть чего бояться. А именно, своего эволюционного сменщика, то есть, Быка.
Вот, например, знаменитая песня Александра Галича:
«Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"
Кто скажет: "Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!"
И, рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдёт по земле железом
И затопит её в крови.
И наврёт он такие враки,
И такой наплетёт рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помяните в горький час.»
Если отвлечься от конкретных обстоятельств и подняться на уровень битвы архетипов, то речь именно о Быке, естественном носителе так называемого Белого тезиса, тех самых благих намерений, которыми, как известно, вымощена дорога в ад.
Ещё одна битва в коротеньком рассказе Исаака Бабеля "Фроим Грач". Там самым художественным образом описана смена яркой вселенной героев-одиночек серым миром муштры, тупости и примитивных лозунгов (тот самый мир Быка). " У этих людей нет человечества. У них нет слова. Они давят нас в погребах, как собак в яме. Они не дают нам говорить перед смертью...". Они "бьют орлов и остаются со смитьём"... У них "все одинаковые, все на одно лицо"...
Конфликт Быка со сменяющей его Крысой вполне выражен в высказываниях Киплинга про бандерлогов ("Маугли"). Формально там, конечно, обезьяны, а не крысы, но ведь Киплинг не был этологом или зоопсихологом, а в битве архетипов не до мелких подробностей.
"У них нет закона. Они - отверженные. У них нет собственного наречия; они пользуются украденными словами, которые подслушивают... Они живут без вожаков. У них нет памяти... Падает орех, им делается смешно, и они все забывают. Они злы, грязны, не имеют стыда... Кроме того, они воют, выкрикивают бессмысленные песни. Они всё собираются избрать себе вожака, составить собственные законы, придумать собственные обычаи, но никогда не выполняют задуманного, потому что их памяти не хватает до следующего дня".
Вот чего боятся Быки: бессмысленных хиповых песен, отсутствия законов, им гораздо милее казарма и армейский порядок, а у Крыс вечно свободная любовь, студенческая вольница, пацифизм и тертые джинсы...
На следующем этапе Крысы передают эстафету Кабанам. Естественно делают это без лишних восторгов, с большим опасением, что на смену возвышенной романтике приходит цинизм, мещанство и приспособленчество.
Потом эстафета идет от Кабана к Собаке. Тут широкий выбор авторов. Можно перечитать "Приглашение на казнь" Владимира Набокова или "Мелкого беса" Федора Сологуба.
Переходя к конфликту Собаки и Змеи, мы подбираемся к большому разлому, на котором отчуждение нарастает многократно. Тут битва принципиальная, такая же, как у Лошади с Быком. Наиболее ярко все это показано у Роберта Льюиса Стивенсона в знаменитой истории "Доктора Джекила и мистера Хайда".
Означенный доктор устал быть хорошим, он жаждет разврата… Его одолевает нетерпеливое стремление к удовольствиям. Так сквозь Собаку прорастает Змея. Там удивительно точно все описано, вплоть до того, что герой становится моложе, все тело пронизывает приятная и счастливая лёгкость, возникает бесшабашная беззаботность, в воображении раскручивается вихрь беспорядочных чувственных образов...
А главное, распадаются узы долга, и душа обретает неведомую прежде свободу… Но былая нравственность и верность моральным устоям уходит навсегда. Образ жизни, на девять десятых состоявшей из труда, благих дел и самообуздания, сменяется праздностью, развратом и жестокими преступлениями.
На этом эволюционный процесс, увы, не заканчивается. Переход от Змеи к Дракону идет под надзором Николая Гоголя и Аркадия Аверченко.
Гоголь в своей бессмертной комедии "Мертвые души" рисует нам вполне изменчивого и живого Чичикова на фоне абсолютно омертвевших и застывших в своих масках Ноздрёва, Манилова, Плюшкина и Собакевича...
Если у Гоголя на одного живого Чичикова целая куча мертвецов, то у Аркадия Аверченко милая компания четырех бездельников, безоговорочно капитулирует перед одним единственным Дракончиком, неким Куколкой. Застенчивый юноша, белокурый, голубоглазый, как херувим, с пухлыми розовыми губами и нежными шелковистыми усиками... чистенький да ладненький, но тупой и малообразованный. Никакого самоанализа, никакой самоиронии, никаких язвительных подначек, столь ходовых в компании Мецената. Таков образ грядущего Дракона.
Имя его, Куколка, что сразу наводит на размышления всякого читателя знакомого с жизнью насекомых. Каково-то будет имаго? "Вы мне дали крылья, и я, до сих пор скромно ползавший, как червяк, по пыльной земле, теперь чувствую себя таким сильным, таким... таким мощным, что кажется мне - несколько взмахов этими сильными новыми крыльями, и я взлечу к самым небесам".
Куколка трескается и вылезает из нее далеко не бабочка, а мощный богомол. Он покоряет всех женщин в окружении Мецената, ломает всем карьеру и сам оказывается успешным карьеристом.
Впрочем, сами Драконы видят себя совсем другими. Они великие сказочники и романтики. На дальней своей границе они конфликтуют с Котами, с которыми, если кто забыл, у них еще и Векторная пара.
Прямо скажем, наши российские Драконы не слишком пугливы, разве что, Григорий Горин в своем знаменитом сценарии про того самого барона Мюнхгаузена показал то же, что и Стивенсон: как внутри хорошего человека рождается плохой. В случае перехода от Дракона к Коту - это трансформация возвышенного вруна и фантазёра, мастера подвигов и любовных посвящений в банального стяжателя, садовника Мюллера. Такая вот история про доктора Мюнхгаузена и мистера Мюллера.
И вот уже последний переход: Кот - Тигр. И тут мы, конечно же, обращаемся к Михаилу Булгакову, к его "Собачьему сердцу". Эта вещь ошибочно воспринимается как сатира на советскую власть и попытка возвеличить русскую интеллигенцию. Увы, именно профессор Преображенский тот самый «грядущий хам», с которым происходит битва архетипов. Дело в том, что профессор посягает на самое святое для Котов: на природную гармонию...
Дополнительная информация
- Источник: http://www.xsp.ru/sh/pub/outpub.php?id=642
Похожие материалы (по тегу)
Оставить комментарий
Убедитесь, что вы вводите (*) необходимую информацию, где нужно
HTML-коды запрещены